Послемрак - Страница 34

Мари молча смотрит Букашке в лицо.

– Слушай, извини, – говорит Букашка. – Как, говоришь, тебя зовут?

– Мари, – говорит Мари.

– Так вот, Мари-тян… Это лишь кажется, что земля у нас под ногами твердая и крепкая. Оглянуться не успеешь, а ты уже в трещину провалилась. Один раз провалишься – обратно уже не выбраться. Так и живи под землей в одиночку, пока не помрешь…

Букашка задумывается над тем, что сказала. И, соглашаясь, кивает.

– Хотя, конечно, можно сказать, что я просто слабая. Слабая – вот и потащило меня по жизни, как бревно по реке. Нет бы где-нибудь остановиться, нащупать ногами дно, своей дорогой пойти. Да вот не смогла… Ох, ладно… Что я тебе тут проповеди читаю.

– Но что же будет, если вас найдут? Те, от кого вы убегаете?

– Что будет? Не знаю… Стараюсь об этом не думать.

Мари молчит. Букашка берет пульт от телевизора и в прострации давит на кнопки каналов. Но телевизор не включает.

– Каждое утро после работы как залезу в постель – в голове одно и то же. Господи, сделай так, чтобы я не просыпалась. Чтобы спала себе и спала целую вечность. Чтобы не надо было ни о чем думать… Только сны все равно приходят. Всегда одни и те же. О том, как я убегаю, а меня ловят, хватают и куда-то ведут. А потом засовывают в какой-то ящик, что-то вроде холодильника, и закрывают крышку. И тут я просыпаюсь. Вся пижама от пота мокрая, хоть выжимай… Засну – убегаю, проснусь – опять убегаю. Нигде отдохнуть не выходит. Только и расслабляюсь немного здесь, когда чай пью да с Кашкой и Каору-сан болтаю про всякие глупости… Они ведь тоже ничего не знают. Ты – первая, кому я вообще рассказала.

– О том, что скрываетесь?

– Угу. Хотя они-то, наверное, догадываются… Пауза.

– Ты мне веришь? – вдруг спрашивает Букашка.

– Верю.

– Правда, что ли?

– Конечно.

– А может, я тебе всякий бред на голову вываливаю? Почем ты знаешь? Ты ж меня только сегодня встретила.

– Но вы не похожи на человека, который врет, – спокойно отвечает Мари.

– Ну что ж… Спасибо, конечно, – невесело усмехается Букашка. – Хочешь, покажу кое-что?

Она поворачивается к Мари спиной и задирает майку до самых лопаток. Вдоль позвоночника тянется что-то вроде клейма. Три косые линии, точно куриная лапа. Кажется, выжигали каким-то железом. Кожа вокруг каждой линии расползлась и затвердела безобразными рубцами. Несмываемый след жесточайшей пытки. Мари невольно морщится и отводит глаза.

– Это не все, – говорит Букашка. – Еще кое-где такие же метки стоят. Но там я не буду показывать. Верь на слово.

– Ужас какой…

– Это я тоже еще никому не показывала. Тебе первой. Чтоб ты мне поверила.

– Но я и так вам верю.

– Почему-то именно тебе захотелось рассказать. Сама не знаю, с чего бы…

Букашка опускает майку. И, словно подводя в разговоре черту, глубоко вздыхает.

– А знаете, Букашка…

– М-м?

– Со мной тоже происходит одна история, о которой я еще никому не рассказывала. Хотите послушать?

– Давай, – кивает Букашка.

– У меня есть сестра. На два года старше. Нас двое в семье.

– Угу…

– Ну вот. Месяца два назад она сказала: «А сейчас я пойду и буду долго-долго спать». Так и объявила за ужином, перед всей семьей. Никто, понятно, внимания не обратил. Было только семь часов, но сестра вечно спит как попало, так что ничего неожиданного в ее словах не было. Помню, я даже сказала «спокойной ночи». А она даже не поужинала толком. Ушла к себе в комнату, легла в постель. Да с тех пор так и спит.

– Что… Всю дорогу?

– Ага.

Букашка хмурится:

– И еще ни разу не просыпалась?

– Иногда, похоже, все-таки просыпается, – отвечает Мари. – Если перед кроватью еду поставить, на следующий день в тарелке меньше становится. И в туалет, по-моему, ходит. Изредка принимает душ, меняет пижаму.

То есть минимум жизни поддерживает. Но только по крайней необходимости. А главное – ни я, ни родители еще ни разу не видели, чтобы она просыпалась. Когда бы я к ней ни зашла – она спит. Да не притворяется, спит как убитая. То есть буквально. Вообще не двигается, и дыханья почти не слышно. Самый настоящий труп. Хоть кричи на нее, хоть за плечи тряси – бесполезно.

– А врача вызывали?

– Участковый врач иногда заходит. Такой, вроде домашнего доктора, общее состояние здоровья проверяет. Но по его мнению, солидное обследование здесь и не требуется. Дескать, ничего ужасного с сестрой пока не происходит. Температура нормальная. И пульс, и давление понизились, но не критично. Как-то питается, поэтому в капельнице нужды нет. Просто впал человек в глубокую спячку. Конечно, будь это похоже на кому, тогда нужно было бы караул кричать. А раз она все-таки просыпается и важнейшие функции жизни поддерживает, то и лечить ее вроде не от чего… Я уже и к психиатру сходила. Но психиатрия с такими проблемами еще не сталкивалась. Если человек заявил: «сейчас пойду и надолго засну», а потом пошел и надолго заснул, – значит, его психика этого требовала. И лучше всего оставить его в покое, пока сам не проснется. Так мне сказали. А если, мол, и надо от чего-то лечить, то на основе беседы с пациентом. То есть уже после пробуждения… Вот мы ее больше будить и не пытаемся.

– А что же в больницу не свозите, на обследование?

– Родители надеются, что все обойдется. Мол, если дать сестре выспаться хорошенько, однажды она проснется как огурчик, и жизнь вернется в нормальное русло. Цепляются за эту надежду, как утопающий за соломинку. Но я так не могу. У меня уже никаких сил не осталось. Два месяца кряду непонятно с чего родная сестра не может проснуться…